Фрагмент из воспоминаний о серебряном веке Зинаиды Гиппиус:

"Чем дальше, тем все яснее проступала для меня одна черта в Блоке,— двойная: его _т_р_а_г_и_ч_н_о_с_т_ь, во-первых, и, во-вторых, его какая-то _н_е_з_а_щ_и_щ_е_н_н_о_с_т_ь... от чего? Да от всего: от самого себя, от других людей, от жизни и от смерти.
Но как раз в этой трагичности и незащищенности лежала и главная притягательность Блока. Немногие, конечно, понимали это, но все равно привлекались и не понимая.
Мои внутренние восстания на блоковскую "несказанность", тяжелым облаком его обнявшую и связавшую, были инстинктивным желанием, чтобы нашел он себе какую-нибудь защиту, схватился за какое-нибудь человеческое оружие. Но для этого надо было в свое время повзрослеть. Взрослость же — не безнадежная, всеубивающая, о которой говорилось выше, но необходимая взрослость каждого человека — не приходила к Блоку. Он оставался — при редкостной глубине — за чертой "ответственности".
Знал ли он сам об этом? Знал ли о трагичности своей и незащищенности? Вероятно, знал. Во всяком случае, чувствовал он их — и предчувствовал, что они готовят ему,— в полную силу."

"Приявший мир", концерт для чтеца и смешанного хора на стихи А. Блока

▪Приявший мир, как звонкий дар...
▪Предчувствую Тебя
▪Когда-то долгие печали...
▪Вхожу я в тёмные храмы...
▪Милый друг!..
▪Будет день словно миг веселья
▪Мы живём в старинной келье...
▪Запевающий сон, зацветающий цвет...
▪Не могу тебя не звать...
▪Вот прошёл король...
▪В углу дивана
▪Когда, вступая в мир огромный...
▪31 декабря 1900 года
▪Сверкни, последняя игла...
▪Ты не пленишь...
▪Не призывай и не сули...
▪Ты в комнате один сидишь...
▪Ты в поля отошла без возврата...
▪Не мани меня ты, воля...